Этой психологической ситуацией воспользовались в своих интересах итальянские и германские фашисты. Всякий фашизм является идеологией воинствующей агрессивной маскулинности, которой импонируют образы сильного мужского тела. К тому же в обеих странах для этого существовали историко-культурные, эстетические предпосылки.
Итальянский фашизм, позировавший в роли наследника древней Римской империи, широко использовал античную символику. Построенный по приказу Муссолини римский стадион Форум Муссолини (1927) был окружен 60 огромными, в 4 метра высотой, беломраморными статуями нагих атлетов (правда, в результате ядовитых замечаний публики и недовольства католической церкви всем скоро прицепили фиговые листки). В Италии существовал и официальный культ спорта, включая назойливые демонстрации атлетического тела самого дуче, хотя тот вовсе не был профессиональным спортсменом, лыс и склонен к полноте. Говорили, что важна не стройность, а общая вирильность, которой у Муссолини было предостаточно.
Еще более уродливые формы принял культ атлетического тела в нацистской Германии, в которой, по выражению Гиммлера, "мужской союз превратился в мужское государство".
Гитлеровцы уделяли физической культуре огромное внимание. Сравнение учебных планов обычной немецкой гимназии до 1931 г. с элитарной фашистской школой в 1937 году показывает, что максимальное сокращение учебного времени - 23 часа - пришлось на иностранные языки, а максимальное увеличение - 64 часа - на военно-физическую подготовку, не считая 4 часов общего физического воспитания. При этом здоровье и физическая культура рассматривались не как самоцель, а как воплощение национальной идеи.
Для нацизма физическая культура - часть военно-патриотического воспитания. Физические упражнения считались средством формирования нордического характера. Особенно поощрялись силовые виды спорта, тренирующие furor teutonicus. Гитлер прямо писал в "Майн кампф", что ему нужны "безупречные, натренированные спортом тела". Атлет не имеет права распоряжаться собственным телом, быть здоровым - его гражданская обязанность. Важны не сами по себе мировые рекорды, а физический и нравственный потенциал нации. Особенно высокие требования предъявлялись к членам СС, до 1936 г. туда не брали человека, если у него был вырван хотя бы один зуб.
Культ сильного здорового тела и высокой рождаемости дополнялся принципом расовой чистоты, включая физическое уничтожение больных и расово чуждых элементов. Таковыми считались прежде всего евреи и гомосексуалы.
Некоторые ранние фашистские теоретики считали физические занятия нагишом удобным способом контроля над телом и улучшения расы (в обнаженном теле видно все его недостатки), а обладателей красивого тела - представителями новой неинтеллектуальной элиты. В дальнейшем от этого пришлось отказаться. С одной стороны, фашистские лидеры, включая Гитлера и Геббельса, отнюдь не отличались красотой, а с другой - нагота давала повод к гомосексуальным поползновениям. Хотя фашистская эстетика восхищалась художественной мужской наготой, реальный, бытовая нагота, даже купание нагишом, была в Германии запрещена, нудизм приравнивался к гомосексуальным актам.
Этот политический телесный канон реализовался в нацистской эстетике и искусстве. Согласно принципам нацистской эстетики, нагота выражает не только мускульную силу, но также силу духа и воли. Однако критерии мужской и женской красоты различны. Достойный изображения мужчина должен быть высоким, стройным, широкоплечим и узкобедрым, а его тело - безволосым, гладким, загорелым, без выраженных индивидуальных черт. Каждое напряжение мышц, каждый вздох, каждая выпуклость мужского тела - средства передачи внутренней энергии, жизненной силы, духовных и волевых возможностей. В образах женщин, напротив, подчеркиваются сексуальные свойства, от которых зависит их репродуктивность.
Излюбленные сюжеты нацистского искусства - культ мужского боевого товарищества, хождение строем, военные парады, окопная жизнь и, конечно, голоногий гитлерюгенд.
В противоположность греческой классике, культивировавшей спокойствие и возвышенность, нацистское искусство больше ценит напряженность и динамизм, причем все истолковывается в расовом духе. Например, дереву и граниту отдается предпочтение перед мрамором и бронзой как более "немецким" материалам. Впрочем, и к немецкому народному искусству отношение тоже избирательное - из него нужно брать лишь то, что созвучно фашистской идеологии.
Поскольку главными антиподами воинствующей маскулинности считались женственность и гомосексуальность, и эти свойства автоматически приписывались всем врагам и противникам фашистского режима, "нордическое" тело было гомофобским и антисемитским.
В принципе, в этом не было ничего сенсационного. Арийскую мужественность противопоставляли еврейской женственности уже в средние века. Итальянский астролог Чеччи д’Асколи в XIV в. даже писал, что после распятия Христа все еврейские мужчины обречены на менструации. Иногда еврейскую "женственность" связывали с обрезанием (в венском диалекте клитор даже называли "евреем"). Медики XIX в. приписывали евреям, как и женщинам, повышенную склонность к истерии и гомосексуальности. Отождествление женственности, гомосексуальности и еврейства характерно и для некоторых "самокритичных" интеллектуалов, которые как Отто Вейнингер и Марсель Пруст, никак не могли принять собственную гомосексуальность и еврейское происхождение. Эта тема сильно волновала и Фрейда.
Гитлеровцы просто довели эти идеи до логического конца. В нацистской прессе, антропологии и изобразительном искусстве все "не-арийские" мужчины, особенно евреи, изображаются уродливыми. Да и как может быть иначе, если все они - обреченные на гибель дегенераты и человеконенавистники?
Массовое сознание легко усваивало эти мифы. На рисунке 18-летней школьницы Евы Бауер из "Книги картинок для больших и маленьких" (Нюрнберг, 1936, рис.9) изображены стройный мускулистый немец и толстый уродливый еврей. Текст подписи гласит: "Немец - гордый мужчина, который умеет работать и сражаться. За его красоту и смелость, еврей ненавидит его. Что это еврей, видно невооруженным глазом, это величайший негодяй в Германском рейхе. Он думает, что он красавец, а на самом деле он так уродлив!"
Из всех видов искусства нацисты больше всего ценили скульптуру, потому что она более массова (статуи можно установить в парках и на площадях) и одновременно более обобщенна, чем живопись. Самого Гитлера иногда изображали в виде скульптора, который лепит из глины прекрасного "нового человека".
Каковы были результаты этого эстетического эксперимента?
Самые известные скульпторы гитлеровской эпохи Арно Брекер (1900-1991) и Йозеф Торак (1889 -1952) начали свою творческую жизнь до Гитлера, но охотно пошли к нему на службу.
Брекер был способным, возможно, даже талантливым скульптором. Он искренне любил античное искусство и спортивное мужское тело, был знаком и даже дружен с Майолем. Но его характерной чертой был конформизм, готовность угождать любым заказчикам. Сравнение сделанных им скульптурных портретов с фотографиями оригиналов показывает, что Брекер работал как пластический хирург, исправляющий недостатки натуры и делающий то, что хотел видеть заказчик. Вообще говоря, художники делали это всегда, однако вопрос не только в степени, но и в характере заказчика.
Добровольно поставив свой талант на службу фашистам, Брекер придал респектабельным классическим нормативам агрессивно-милитаристский характер. За это он был щедро вознагражден и обласкан. В 1938 г. он заработал больше, чем министр пропаганды Геббельс за предыдущие три года. Зато в 1945 г. девять десятых его статуй были уничтожены оккупационными властями как официальные фашистские символы.
Стоявшая в Рейхсканцелярии монументальная скульптура Брекера "Партия" (1933, рис. 10), изображающая полностью обнаженное, но совершенно безличное и бесчувственное мужское тело, действительно была официальным символом нацизма, как и сфотографированная рядом с ней "Армия" Статуя "Готовность" (1937, рис.11), изображающая нагого мужчину, который вынимает меч из ножен, должна была увенчивать грандиозный монумент, посвященный Муссолини. Еще более монументальна и бездушна статуя Йозефа Торака "Товарищество" (1937).
Стиль Брекера, который иногда называют "мистическим национализмом", не лишен привлекательности, он действительно хороший скульптор. Но его скульптуры сочетают прекрасные, мускулистые, уверенные в себе тела с абсолютно невыразительными лицами, на которых нет ни мысли, ни чувства. Это холодная, грозная сила, готовая на все, требующая безоговорочного подчинения и ни о чем не размышляющая.
Тщательно вылепленные брутальные тела фашистских статуй символизировали только физическую силу, воинственность и дисциплину. Хотя все, включая гениталии, у них на месте, им недозволено быть эротическими, чувствительными и ранимыми. "Эта энергия не может разрядиться в любви… Эти мускулистые мужчины - стражники. Они агрессивны и готовы в любой момент нанести удар. Они охраняют Фюрера, Рейх, Народ и самое маскулинность. Это проекции арийской маскулинности, которая тождественна власти ".Этой психологической ситуацией воспользовались в своих интересах итальянские и германские фашисты. Всякий фашизм является идеологией воинствующей агрессивной маскулинности, которой импонируют образы сильного мужского тела. К тому же в обеих странах для этого существовали историко-культурные, эстетические предпосылки.
Итальянский фашизм, позировавший в роли наследника древней Римской империи, широко использовал античную символику. Построенный по приказу Муссолини римский стадион Форум Муссолини (1927) был окружен 60 огромными, в 4 метра высотой, беломраморными статуями нагих атлетов (правда, в результате ядовитых замечаний публики и недовольства католической церкви всем скоро прицепили фиговые листки). В Италии существовал и официальный культ спорта, включая назойливые демонстрации атлетического тела самого дуче, хотя тот вовсе не был профессиональным спортсменом, лыс и склонен к полноте. Говорили, что важна не стройность, а общая вирильность, которой у Муссолини было предостаточно.
Еще более уродливые формы принял культ атлетического тела в нацистской Германии, в которой, по выражению Гиммлера, "мужской союз превратился в мужское государство".
Гитлеровцы уделяли физической культуре огромное внимание. Сравнение учебных планов обычной немецкой гимназии до 1931 г. с элитарной фашистской школой в 1937 году показывает, что максимальное сокращение учебного времени - 23 часа - пришлось на иностранные языки, а максимальное увеличение - 64 часа - на военно-физическую подготовку, не считая 4 часов общего физического воспитания. При этом здоровье и физическая культура рассматривались не как самоцель, а как воплощение национальной идеи.
Для нацизма физическая культура - часть военно-патриотического воспитания. Физические упражнения считались средством формирования нордического характера. Особенно поощрялись силовые виды спорта, тренирующие furor teutonicus. Гитлер прямо писал в "Майн кампф", что ему нужны "безупречные, натренированные спортом тела". Атлет не имеет права распоряжаться собственным телом, быть здоровым - его гражданская обязанность. Важны не сами по себе мировые рекорды, а физический и нравственный потенциал нации. Особенно высокие требования предъявлялись к членам СС, до 1936 г. туда не брали человека, если у него был вырван хотя бы один зуб.
Культ сильного здорового тела и высокой рождаемости дополнялся принципом расовой чистоты, включая физическое уничтожение больных и расово чуждых элементов. Таковыми считались прежде всего евреи и гомосексуалы.
Некоторые ранние фашистские теоретики считали физические занятия нагишом удобным способом контроля над телом и улучшения расы (в обнаженном теле видно все его недостатки), а обладателей красивого тела - представителями новой неинтеллектуальной элиты. В дальнейшем от этого пришлось отказаться. С одной стороны, фашистские лидеры, включая Гитлера и Геббельса, отнюдь не отличались красотой, а с другой - нагота давала повод к гомосексуальным поползновениям. Хотя фашистская эстетика восхищалась художественной мужской наготой, реальный, бытовая нагота, даже купание нагишом, была в Германии запрещена, нудизм приравнивался к гомосексуальным актам.
Этот политический телесный канон реализовался в нацистской эстетике и искусстве. Согласно принципам нацистской эстетики, нагота выражает не только мускульную силу, но также силу духа и воли. Однако критерии мужской и женской красоты различны. Достойный изображения мужчина должен быть высоким, стройным, широкоплечим и узкобедрым, а его тело - безволосым, гладким, загорелым, без выраженных индивидуальных черт. Каждое напряжение мышц, каждый вздох, каждая выпуклость мужского тела - средства передачи внутренней энергии, жизненной силы, духовных и волевых возможностей. В образах женщин, напротив, подчеркиваются сексуальные свойства, от которых зависит их репродуктивность.
Излюбленные сюжеты нацистского искусства - культ мужского боевого товарищества, хождение строем, военные парады, окопная жизнь и, конечно, голоногий гитлерюгенд.
В противоположность греческой классике, культивировавшей спокойствие и возвышенность, нацистское искусство больше ценит напряженность и динамизм, причем все истолковывается в расовом духе. Например, дереву и граниту отдается предпочтение перед мрамором и бронзой как более "немецким" материалам. Впрочем, и к немецкому народному искусству отношение тоже избирательное - из него нужно брать лишь то, что созвучно фашистской идеологии.
Поскольку главными антиподами воинствующей маскулинности считались женственность и гомосексуальность, и эти свойства автоматически приписывались всем врагам и противникам фашистского режима, "нордическое" тело было гомофобским и антисемитским.
В принципе, в этом не было ничего сенсационного. Арийскую мужественность противопоставляли еврейской женственности уже в средние века. Итальянский астролог Чеччи д’Асколи в XIV в. даже писал, что после распятия Христа все еврейские мужчины обречены на менструации. Иногда еврейскую "женственность" связывали с обрезанием (в венском диалекте клитор даже называли "евреем"). Медики XIX в. приписывали евреям, как и женщинам, повышенную склонность к истерии и гомосексуальности. Отождествление женственности, гомосексуальности и еврейства характерно и для некоторых "самокритичных" интеллектуалов, которые как Отто Вейнингер и Марсель Пруст, никак не могли принять собственную гомосексуальность и еврейское происхождение. Эта тема сильно волновала и Фрейда.
Гитлеровцы просто довели эти идеи до логического конца. В нацистской прессе, антропологии и изобразительном искусстве все "не-арийские" мужчины, особенно евреи, изображаются уродливыми. Да и как может быть иначе, если все они - обреченные на гибель дегенераты и человеконенавистники?
Массовое сознание легко усваивало эти мифы. На рисунке 18-летней школьницы Евы Бауер из "Книги картинок для больших и маленьких" (Нюрнберг, 1936, рис.9) изображены стройный мускулистый немец и толстый уродливый еврей. Текст подписи гласит: "Немец - гордый мужчина, который умеет работать и сражаться. За его красоту и смелость, еврей ненавидит его. Что это еврей, видно невооруженным глазом, это величайший негодяй в Германском рейхе. Он думает, что он красавец, а на самом деле он так уродлив!"
Из всех видов искусства нацисты больше всего ценили скульптуру, потому что она более массова (статуи можно установить в парках и на площадях) и одновременно более обобщенна, чем живопись. Самого Гитлера иногда изображали в виде скульптора, который лепит из глины прекрасного "нового человека".
Каковы были результаты этого эстетического эксперимента?
Самые известные скульпторы гитлеровской эпохи Арно Брекер (1900-1991) и Йозеф Торак (1889 -1952) начали свою творческую жизнь до Гитлера, но охотно пошли к нему на службу.
Брекер был способным, возможно, даже талантливым скульптором. Он искренне любил античное искусство и спортивное мужское тело, был знаком и даже дружен с Майолем. Но его характерной чертой был конформизм, готовность угождать любым заказчикам. Сравнение сделанных им скульптурных портретов с фотографиями оригиналов показывает, что Брекер работал как пластический хирург, исправляющий недостатки натуры и делающий то, что хотел видеть заказчик. Вообще говоря, художники делали это всегда, однако вопрос не только в степени, но и в характере заказчика.
Добровольно поставив свой талант на службу фашистам, Брекер придал респектабельным классическим нормативам агрессивно-милитаристский характер. За это он был щедро вознагражден и обласкан. В 1938 г. он заработал больше, чем министр пропаганды Геббельс за предыдущие три года. Зато в 1945 г. девять десятых его статуй были уничтожены оккупационными властями как официальные фашистские символы.
Стоявшая в Рейхсканцелярии монументальная скульптура Брекера "Партия" (1933, рис. 10), изображающая полностью обнаженное, но совершенно безличное и бесчувственное мужское тело, действительно была официальным символом нацизма, как и сфотографированная рядом с ней "Армия" Статуя "Готовность" (1937, рис.11), изображающая нагого мужчину, который вынимает меч из ножен, должна была увенчивать грандиозный монумент, посвященный Муссолини. Еще более монументальна и бездушна статуя Йозефа Торака "Товарищество" (1937).
Стиль Брекера, который иногда называют "мистическим национализмом", не лишен привлекательности, он действительно хороший скульптор. Но его скульптуры сочетают прекрасные, мускулистые, уверенные в себе тела с абсолютно невыразительными лицами, на которых нет ни мысли, ни чувства. Это холодная, грозная сила, готовая на все, требующая безоговорочного подчинения и ни о чем не размышляющая.
Тщательно вылепленные брутальные тела фашистских статуй символизировали только физическую силу, воинственность и дисциплину. Хотя все, включая гениталии, у них на месте, им недозволено быть эротическими, чувствительными и ранимыми. "Эта энергия не может разрядиться в любви… Эти мускулистые мужчины - стражники. Они агрессивны и готовы в любой момент нанести удар. Они охраняют Фюрера, Рейх, Народ и самое маскулинность. Это проекции арийской маскулинности, которая тождественна власти ".
